терпение такая прекрасная добродетель… за неимением других! (c)
Пейринг: Дженсен/Джаред
Рейтинг: NC-13
Жанр: RPS, AU, romance, юмор, POV третьего лица
Размер: мини (~1 400 слов)
Бета: нет, но очень хотелось бы найти
Дисклеймер: выгоды не извлекаю
Саммари: иногда влюбленным не помешает помощь со стороны
читать дальше
Как честный человек, должна предупредить: секса будет мало, а вот философские размышлизмы и пафос – это фирма гарантирует.
Меня зовут… впрочем, мое имя ничего вам не скажет. Я – обычный падший ангел. Что я сделал? Официально: нарушил закон. Неофициально, смотря, кого вы спросите. Есть два базовых варианта: «строил из себя умника» и «был любопытной задницей». Я даже не могу сказать, что стал жертвой произвола архангелов. Приказ о моем изгнании исходил от самого первого лица. Я сомневался и пал.
Стадию отрицания я прошел еще до того, как воткнулся носом в землю. Несколько сотен лет я бушевал ураганами и выплескивал гнев землетрясениями. Потом плакал и просился обратно. Жил отшельником. Тосковал. Путешествовал. Скучал. А затем, одним прекрасным, утром я стал коллекционером. Я наткнулся на любовь. Невидимая человеку, для меня она была, как тончайшее кружево из сияющих нитей. Это было волшебное зрелище. У меня появилось хобби. Веками я мотался по земле в поисках кружев с безупречными узорами и необычным сиянием.
Каждые сто или двести лет я честно прочесывал Землю: не появились ли здесь вампиры, маги, супермены, инопланетяне или, на худой конец, чудеса. Потом горестно вздыхал о скудности местных развлечений, и возвращался к своей коллекции кружев.
С начала XX века я полюбил охотиться в Лос-Анджелесе. Здесь люди постоянно обманывают друг друга, а иногда даже себя, но когда таланты действительно влюбляются, то узоры интереснее, а сияние колоритнее. Часто нити совсем слабые, и я сразу вижу: вот эта любовь не продлится дольше съемок, а эта – год, максимум два. Но я ценю все свои кружева – ведь наличие масляных красок не отменяет прелесть акварели.
Весной 2005 года я почувствовал импульс из офисного здания студии WB. Двое парней разыгрывали какую-то сценку, а между ними дрожала тонкая, только что рожденная, сияющая нить. И от каждого из них навстречу второму уже тянулись другие нити, похожие на маленьких, осторожных змеек. Ущербные органами чувств люди не могли этого видеть, но я-то видел, что после появления нитей сияние души зеленоглазого начало просвечивать сквозь кожу, а лохматый заискрил жизненной энергией не хуже подорванного фейерверка. Для порядка изобразив углубленный мыслительный процесс, боссы взяли парней на работу. Я сделал в воздухе кувырок. Теперь они будут проводить много времени вместе, и я точно получу интересное кружево.
Мне не пришлось полюбоваться пленительным зрелищем плетения кружева, возникла ситуация в Японии. Вернувшись, я не обнаружил своих подопечных в Лос-Анджелесе. Они отыскались значительно севернее, но хоть сериал не закрыли, и то манна. Появившись на съемочной площадке, я битых пять минут изображал соляной столб. Это было не кружево, это был практически ковер! Нити толще, чем пальцы. И они не просто сияли ласковым, приятным светом. Они грели, как батарея центрального отопления. В духовном смысле, конечно. А ведь парни еще даже не спали друг с другом. Что я, как истинный фанат полноценного кружева, собирался как можно скорее исправить.
Я чуть-чуть поднял лохматому уровень фенилэтиламина, и он сразу помчался в трейлер зеленоглазого. Но там дело застопорилось. «Дженс, я тут подумал, я давно хотел спросить, то есть предложить…» Зеленоглазый молчал. Я заглянул к нему в голову. Он молчал, но хотел. Хотел, но молчал. И молчал бы до второго пришествия. Пришлось остановить время и слегка поменять мизансцену. Я посадил длинного на колени к зеленоглазому, лицом к лицу, руки на плечи. Левую руку зеленоглазого пристроил у длинного на заднице, правую – на ширинке. На старт, внимание, марш. Время пошло! Их «ой», круглые глаза и раскрывшиеся рты были такими синхронными, будто они тренировались всю жизнь.
Зеленоглазый оправился от шока первым.
- Ты точно уверен, что мы ничего не испортим? – тихо спросил он.
- Не бойся, я не дам тебе ничего испортить, - хихикнул лохматый.
Он пытался храбриться, но его сердце стучало так, что у меня уши закладывало.
- А я думаю, что ты мне дашь, - в голосе зеленоглазого смешались ехидство, бархат и сталь, а его рука аккуратно расстегнула молнию на ширинке партнера.
Кружево пришло в движение, узор стал усложняться, и нити замерцали. Это было божественно прекрасно. Я отвел глаза только, когда в трейлере стало как-то жарковато.
Эти двое уже разделись, а лохматый даже успел кончить. Второй лежал сверху и растягивал его тремя длинными пальцами.
- Давай уже, Джеееенс, - взмолился лохматый и дернул зеленоглазого за уши.
- Сам захотел лицом к лицу, теперь жди, а то будет больно, - проворчал его партнер, кусая нежную кожу на внутренней стороне бедра.
Лохматый взвыл, зато его член снова приобрел твердость характера. Прямо скажем, люди - довольно уродливые в своей массе существа, но сплетение этих мускулистых тел было не лишено изящества. Они трахались жестко и самозабвенно. Изучая друг друга и наслаждаясь. Кружево мерцало, как полярное сияние.
Ассистентка с планшетом подошла к двери трейлера, собираясь постучать. В этот момент парни распутывали конечности и восстанавливали дыхание. Я внушил девушке (а также всем остальным на площадке), что время отъезда наступит только через полчаса, и навесил на оба трейлера односторонний барьер звуконепроницаемости. Теперь внутри можно было стрелять из пушки – снаружи никто ничего не услышит. Если я кого-то прикрываю, их никогда не застукают.
Я навестил свою шведскую коллекцию кружев, заскочил в Лос-Анджелес (как оказалось, зря - ничего, достойного внимания), а когда вернулся, мои подопечные ссорились.
- Да я тебя…, - правая рука лохматого дернулась, сжимаясь в кулак.
Зеленоглазый и не подумал уйти от возможной драки, напротив, задрал подбородок и шагнул вперед, нарываясь.
Лохматый резко выдохнул, развернулся и убежал в свой трейлер, напоследок хлопнув дверью. Трейлер вздрогнул, а в верхней петле появилась невидимая людям трещина.
Зеленоглазый ушел к себе и тоже хлопнул дверью. Окружающие прятали глаза, демонстрируя, что произошедшее их не касается, а над площадкой будто повисла мрачная, темная туча.
Я сидел на крыше трейлера зеленоглазого, чесал крыло и пытался вспомнить все, что знал о любви. Прежде я вмешивался только, когда одному из партнеров грозила опасность или кружево пытались испортить извне. Если же оно разрушалось изнутри, я принимал это, как должное. Я знал, что со временем любовь ослабнет, и это кружево, так же, как и многие до него, исчезнет. Но впервые мне ужасно, до дрожи в перьях хотелось его сохранить.
Я мог бы стереть им память о ссоре. Или надавить на нежную человеческую психику и подправить пару-тройку черт характера. Наверное, я даже смог бы сделать из них абсолютно совершенных людей. Но что-то меня останавливало. Это было бы похоже на пластическую хирургию, результат которой всегда несет какую-то прилизанность. Своим кружевам я такой участи не желал.
Я пропустил момент, когда зеленоглазый покинул свой трейлер и приблизился к трейлеру лохматого. Он постучал, и ему тут же открыли. Я не видел выражения его глаз, но его плечи были задумчивыми и печальными.
- Прости, - сказал он, - я не должен был тобой манипулировать. Этого больше не повторится.
Лохматый улыбнулся, но глаза его были полны затаенной мудрости.
- Ты тоже прости меня, идиота, - сказал он, втаскивая зеленоглазого внутрь. - Я подумал, что ты врешь потому, что не мог поверить, что такой, как ты, может так себя недооценивать. Я всегда буду тебе верить.
Последовавший за этим поцелуй был слюняв, поспешен, но очень горяч.
Все же человек – очень странное существо. Судит о других по себе, а о себе – по другим. Жаждет быть понятым, но о самом важном молчит. Хочет быть с кем-то единым целым, и при этом сохранить независимость духа.
И тут (не прошло и трех тысяч лет) я все понял!
Самый большой подарок, который можно дать любимому существу – это свобода. Наш Создатель может сделать с нами все, что ему угодно, но из любви к нам отказывается от этого права. Горе, которое люди причиняют друг другу – это не его ошибка, не изъян в мироздании. Это оборотная сторона величайшего подарка. Свобода – высший приоритет. У людей есть присказка: «нельзя быть немножко беременной». Точно так же нельзя быть немножко марионеткой. Те, кто использует свободу воли во зло, - не повод отбирать подарок у всех.
Я думал, он выгнал меня потому, что я так и не стал нормальным ангелом. А он понял то, чего я тогда еще не знал – я захотел свободы. И он дал мне ее потому, что очень меня любил. Любит. И будет любить всегда. Остальное – детали.
С какой стороны ни посмотри, У меня очень недурственная жизнь. Я – свободен и передо мной открыта вся вселенная. Я могу путешествовать или остаться здесь и возделывать его сад, лелея самые прекрасные на свете кружева.
Но хватит о высоких материях. Следует подумать, как гарантировать будущее этого конкретного кружева. Первым делом надо обработать их главных – лысого и очкастого – чтобы не вздумали мешать. Потом съемочная группа. Потом папарацци – и здесь, и в Лос-Анджелесе. Работы много, но и я не из ленивых.
И раз я буду проводить здесь много времени, надо узнать, о чем вообще этот их сериал. Может, стоит как-то поучаствовать?
Эпилог.
- Ты чего, Дженс?! Такой позы даже в «Камаcутре» нет.
- Ты читал «Камаcутру»?
- Да, и все запомнил.
- Скажи: «Аааа». Что замер, членов раньше не видел?!
- Таких красивых – нет.
- Я польщен.
…
- Как же мне хорошо. Вот подрасту, подкачаюсь и буду носить тебя на руках.
- Ты все еще растешь??? Я чувствую себя педофилом.
Конец.
для обзоров
Рейтинг: NC-13
Жанр: RPS, AU, romance, юмор, POV третьего лица
Размер: мини (~1 400 слов)
Бета: нет, но очень хотелось бы найти
Дисклеймер: выгоды не извлекаю
Саммари: иногда влюбленным не помешает помощь со стороны
читать дальше
Как честный человек, должна предупредить: секса будет мало, а вот философские размышлизмы и пафос – это фирма гарантирует.
Меня зовут… впрочем, мое имя ничего вам не скажет. Я – обычный падший ангел. Что я сделал? Официально: нарушил закон. Неофициально, смотря, кого вы спросите. Есть два базовых варианта: «строил из себя умника» и «был любопытной задницей». Я даже не могу сказать, что стал жертвой произвола архангелов. Приказ о моем изгнании исходил от самого первого лица. Я сомневался и пал.
Стадию отрицания я прошел еще до того, как воткнулся носом в землю. Несколько сотен лет я бушевал ураганами и выплескивал гнев землетрясениями. Потом плакал и просился обратно. Жил отшельником. Тосковал. Путешествовал. Скучал. А затем, одним прекрасным, утром я стал коллекционером. Я наткнулся на любовь. Невидимая человеку, для меня она была, как тончайшее кружево из сияющих нитей. Это было волшебное зрелище. У меня появилось хобби. Веками я мотался по земле в поисках кружев с безупречными узорами и необычным сиянием.
Каждые сто или двести лет я честно прочесывал Землю: не появились ли здесь вампиры, маги, супермены, инопланетяне или, на худой конец, чудеса. Потом горестно вздыхал о скудности местных развлечений, и возвращался к своей коллекции кружев.
С начала XX века я полюбил охотиться в Лос-Анджелесе. Здесь люди постоянно обманывают друг друга, а иногда даже себя, но когда таланты действительно влюбляются, то узоры интереснее, а сияние колоритнее. Часто нити совсем слабые, и я сразу вижу: вот эта любовь не продлится дольше съемок, а эта – год, максимум два. Но я ценю все свои кружева – ведь наличие масляных красок не отменяет прелесть акварели.
Весной 2005 года я почувствовал импульс из офисного здания студии WB. Двое парней разыгрывали какую-то сценку, а между ними дрожала тонкая, только что рожденная, сияющая нить. И от каждого из них навстречу второму уже тянулись другие нити, похожие на маленьких, осторожных змеек. Ущербные органами чувств люди не могли этого видеть, но я-то видел, что после появления нитей сияние души зеленоглазого начало просвечивать сквозь кожу, а лохматый заискрил жизненной энергией не хуже подорванного фейерверка. Для порядка изобразив углубленный мыслительный процесс, боссы взяли парней на работу. Я сделал в воздухе кувырок. Теперь они будут проводить много времени вместе, и я точно получу интересное кружево.
Мне не пришлось полюбоваться пленительным зрелищем плетения кружева, возникла ситуация в Японии. Вернувшись, я не обнаружил своих подопечных в Лос-Анджелесе. Они отыскались значительно севернее, но хоть сериал не закрыли, и то манна. Появившись на съемочной площадке, я битых пять минут изображал соляной столб. Это было не кружево, это был практически ковер! Нити толще, чем пальцы. И они не просто сияли ласковым, приятным светом. Они грели, как батарея центрального отопления. В духовном смысле, конечно. А ведь парни еще даже не спали друг с другом. Что я, как истинный фанат полноценного кружева, собирался как можно скорее исправить.
Я чуть-чуть поднял лохматому уровень фенилэтиламина, и он сразу помчался в трейлер зеленоглазого. Но там дело застопорилось. «Дженс, я тут подумал, я давно хотел спросить, то есть предложить…» Зеленоглазый молчал. Я заглянул к нему в голову. Он молчал, но хотел. Хотел, но молчал. И молчал бы до второго пришествия. Пришлось остановить время и слегка поменять мизансцену. Я посадил длинного на колени к зеленоглазому, лицом к лицу, руки на плечи. Левую руку зеленоглазого пристроил у длинного на заднице, правую – на ширинке. На старт, внимание, марш. Время пошло! Их «ой», круглые глаза и раскрывшиеся рты были такими синхронными, будто они тренировались всю жизнь.
Зеленоглазый оправился от шока первым.
- Ты точно уверен, что мы ничего не испортим? – тихо спросил он.
- Не бойся, я не дам тебе ничего испортить, - хихикнул лохматый.
Он пытался храбриться, но его сердце стучало так, что у меня уши закладывало.
- А я думаю, что ты мне дашь, - в голосе зеленоглазого смешались ехидство, бархат и сталь, а его рука аккуратно расстегнула молнию на ширинке партнера.
Кружево пришло в движение, узор стал усложняться, и нити замерцали. Это было божественно прекрасно. Я отвел глаза только, когда в трейлере стало как-то жарковато.
Эти двое уже разделись, а лохматый даже успел кончить. Второй лежал сверху и растягивал его тремя длинными пальцами.
- Давай уже, Джеееенс, - взмолился лохматый и дернул зеленоглазого за уши.
- Сам захотел лицом к лицу, теперь жди, а то будет больно, - проворчал его партнер, кусая нежную кожу на внутренней стороне бедра.
Лохматый взвыл, зато его член снова приобрел твердость характера. Прямо скажем, люди - довольно уродливые в своей массе существа, но сплетение этих мускулистых тел было не лишено изящества. Они трахались жестко и самозабвенно. Изучая друг друга и наслаждаясь. Кружево мерцало, как полярное сияние.
Ассистентка с планшетом подошла к двери трейлера, собираясь постучать. В этот момент парни распутывали конечности и восстанавливали дыхание. Я внушил девушке (а также всем остальным на площадке), что время отъезда наступит только через полчаса, и навесил на оба трейлера односторонний барьер звуконепроницаемости. Теперь внутри можно было стрелять из пушки – снаружи никто ничего не услышит. Если я кого-то прикрываю, их никогда не застукают.
Я навестил свою шведскую коллекцию кружев, заскочил в Лос-Анджелес (как оказалось, зря - ничего, достойного внимания), а когда вернулся, мои подопечные ссорились.
- Да я тебя…, - правая рука лохматого дернулась, сжимаясь в кулак.
Зеленоглазый и не подумал уйти от возможной драки, напротив, задрал подбородок и шагнул вперед, нарываясь.
Лохматый резко выдохнул, развернулся и убежал в свой трейлер, напоследок хлопнув дверью. Трейлер вздрогнул, а в верхней петле появилась невидимая людям трещина.
Зеленоглазый ушел к себе и тоже хлопнул дверью. Окружающие прятали глаза, демонстрируя, что произошедшее их не касается, а над площадкой будто повисла мрачная, темная туча.
Я сидел на крыше трейлера зеленоглазого, чесал крыло и пытался вспомнить все, что знал о любви. Прежде я вмешивался только, когда одному из партнеров грозила опасность или кружево пытались испортить извне. Если же оно разрушалось изнутри, я принимал это, как должное. Я знал, что со временем любовь ослабнет, и это кружево, так же, как и многие до него, исчезнет. Но впервые мне ужасно, до дрожи в перьях хотелось его сохранить.
Я мог бы стереть им память о ссоре. Или надавить на нежную человеческую психику и подправить пару-тройку черт характера. Наверное, я даже смог бы сделать из них абсолютно совершенных людей. Но что-то меня останавливало. Это было бы похоже на пластическую хирургию, результат которой всегда несет какую-то прилизанность. Своим кружевам я такой участи не желал.
Я пропустил момент, когда зеленоглазый покинул свой трейлер и приблизился к трейлеру лохматого. Он постучал, и ему тут же открыли. Я не видел выражения его глаз, но его плечи были задумчивыми и печальными.
- Прости, - сказал он, - я не должен был тобой манипулировать. Этого больше не повторится.
Лохматый улыбнулся, но глаза его были полны затаенной мудрости.
- Ты тоже прости меня, идиота, - сказал он, втаскивая зеленоглазого внутрь. - Я подумал, что ты врешь потому, что не мог поверить, что такой, как ты, может так себя недооценивать. Я всегда буду тебе верить.
Последовавший за этим поцелуй был слюняв, поспешен, но очень горяч.
Все же человек – очень странное существо. Судит о других по себе, а о себе – по другим. Жаждет быть понятым, но о самом важном молчит. Хочет быть с кем-то единым целым, и при этом сохранить независимость духа.
И тут (не прошло и трех тысяч лет) я все понял!
Самый большой подарок, который можно дать любимому существу – это свобода. Наш Создатель может сделать с нами все, что ему угодно, но из любви к нам отказывается от этого права. Горе, которое люди причиняют друг другу – это не его ошибка, не изъян в мироздании. Это оборотная сторона величайшего подарка. Свобода – высший приоритет. У людей есть присказка: «нельзя быть немножко беременной». Точно так же нельзя быть немножко марионеткой. Те, кто использует свободу воли во зло, - не повод отбирать подарок у всех.
Я думал, он выгнал меня потому, что я так и не стал нормальным ангелом. А он понял то, чего я тогда еще не знал – я захотел свободы. И он дал мне ее потому, что очень меня любил. Любит. И будет любить всегда. Остальное – детали.
С какой стороны ни посмотри, У меня очень недурственная жизнь. Я – свободен и передо мной открыта вся вселенная. Я могу путешествовать или остаться здесь и возделывать его сад, лелея самые прекрасные на свете кружева.
Но хватит о высоких материях. Следует подумать, как гарантировать будущее этого конкретного кружева. Первым делом надо обработать их главных – лысого и очкастого – чтобы не вздумали мешать. Потом съемочная группа. Потом папарацци – и здесь, и в Лос-Анджелесе. Работы много, но и я не из ленивых.
И раз я буду проводить здесь много времени, надо узнать, о чем вообще этот их сериал. Может, стоит как-то поучаствовать?
Эпилог.
- Ты чего, Дженс?! Такой позы даже в «Камаcутре» нет.
- Ты читал «Камаcутру»?
- Да, и все запомнил.
- Скажи: «Аааа». Что замер, членов раньше не видел?!
- Таких красивых – нет.
- Я польщен.
…
- Как же мне хорошо. Вот подрасту, подкачаюсь и буду носить тебя на руках.
- Ты все еще растешь??? Я чувствую себя педофилом.
Конец.
для обзоров
@темы: моё, библиотека фанфиков
-
-
26.09.2013 в 14:40-
-
26.09.2013 в 15:13